Рекорд скорости пилотируемого космического корабля (чуть менее 40 тысяч км/ч, 0.0037% скорости света) был установлен 42 года назад астронавтами «Аполлона-10». Рекорд дальности полёта пилотируемого космического корабля, или, если угодно, удалённости человека от дома (порядка 350 000 тыс. км, или одна десятимиллионная доля парсека) был установлен 39-43 года назад астронавтами одного из «Аполлонов» с 8-го по 17-й.
В общем, в глобальном смысле не так уж и важно, «Аполлоны» это были, или же «Союзы». Главное — что с 1972 года и по настоящее время в деле покорения межзвёздной пустоты человечество не сделало ничего хоть сколько-нибудь заметного. Рекорды длительности болтания человека на орбите и даже долгожданное покидание «Вояджером-1» условных границ Солнечной системы пару месяцев назад (спустя всего-то 33 года после старта) — как-то не вдохновляют.
Раньше смелые космические фантазии Стругацких, Азимова, Шекли, Кларка, Хайнлайна и прочих фантастов середины XX века казались просто возможными вариантами закономерного развития событий в не слишком уж отдалённом будущем. Сейчас, когда для первых двух «Космических одиссей» Артура Кларка уже профуканы все сроки, только самый отчаянный оптимист может серьёзно думать, что ещё при его жизни опасные преступники будут отбывать наказание на Луне, и уж тем более — что его внуки будут вовсю охотиться на тахоргов на Пандоре.
Как-то, знаете ли, неспокойно. Японию, вон, трясёт уже второй месяц, вокруг планеты по опасным траекториям роятся многокилометровые булыжники... Случись что по-настоящему глобальное — и кирдык всему человечеству, без вариантов. Космическая экспансия — она ведь не для того нужна, чтобы с зелёненькими человечками поручкаться, а чтобы жопу свою спасти (свою — в смысле биологического вида хотя бы).
Но с тех пор, как исчезла с англоязычного глобуса большая надпись «USSR», меряться, у кого больше и длиннее ракета, стало некому и не с кем. А это, по существу, была единственная мотивация к развитию космических программ. Глядишь, если бы не Gorbachev, Perestroyka и Glasnost, на поверхности Луны уже давно недобро переглядывались бы колонисты с красными и звёздно-полосатыми флажками на скафандрах. А американский астронавт по-тихому выдёргивал бы знамя с серпом и молотом из оранжевого марсианского грунта.
Не срослось. Теперь вот жди, когда очередной астроном перерассчитает орбиту очередного астероида и отпустит нам столько-то лет (а то, глядишь, и месяцев) до всемирного пиздеца. Да такого, что никакие брюсвиллисы не помогут. Вполне, знаете ли, реальный сценарий.
А, ну да. С сабжем вас, друзья!
Вяло пображивая по просторам, наткнулся на небольшую зарисовку некоего Мэтта Майта, профессора далёкого университета штата Юта. Каждую осень он объясняет своим студентам, будущим соискателям учёной степени Ph.D. («доктора философии», а по-нашему кандидата наук, и совсем не обязательно философских), что значит получить эту самую учёную степень. Далее весьма вольно переведу
оригинал на человеческий язык, учитывая терминологические различия между нашей и тамошней системами образования:
Представьте себе круг, в котором сосредоточены все знания, накопленные человечеством:
К моменту окончания начальной школы вы знаете совсем немного:
Окончив среднюю школу, вы знаете чуть больше:
Со степенью бакалавра (или, как вариант, закончив нечто средне-специальное либо оттрубив три-четыре года в чём-нибудь высшем) вы обретаете какую-никакую специализацию:
Становясь магистром (специалистом), вы углубляете эту свою специализацию:
Основательно закопавшись в научных трудах соответствующей тематики, вы упираетесь в границу человеческих познаний в избранной вами области:
Уперевшись в неё, вы фокусируетесь на этом и только на этом:
Упираетесь в этот предел в течение нескольких лет:
И вот, в один прекрасный день сдвигаете границу непознанного:
Образовавшийся пупырышек (хотя, скорее написанная вами про него тонна макулатуры), грубо говоря, и есть ваша долгожданная кандидатская (или докторская) степень:
Естественно, мир для вас выглядит теперь несколько иначе:
Так что не забывайте про первую картинку:
Продолжайте упираться.
Во всяком случае, так оно, по идее, должно быть. Не знаю, как у них там, но у нас кандидатские (да и докторские) корочки являются следствием сдвига границы непознанного лишь чуточку чаще, чем никогда. Читывал я не так давно один авторефератик докторской (даже не кандидатской, заметьте) диссертации — страшно представить, что стало с пальцем, из которого она была зверски высосана. Но дядя с этой ересью чудненько защитился. И это нынче не исключение, а самое что ни на есть правило.
P.S. Да, кстати говоря. На днях случайно выяснил, что, оказывается, в некоторых семьях грядущее первое сентября — это в натуре праздник, на который учащимся представителям этих семей (во всяком случае, школьникам) дарят всамделишные подарки O_o
Удручён и подавлен.
Из скромности я остерегусь указать на тот факт, что в день моего рождения звонили в колокола и было всеобщее народное ликование.
Злые языки связывали это ликование с каким-то большим праздником, совпавшим с днём моего появления на свет, но я до сих пор не понимаю, при чём здесь ещё какой-то праздник?
Аркадий Аверченко
Пост с эпиграфом. Опытный читатель сразу понял: сейчас что-то умное будет.
Итак, полным ходом продолжается подготовка к надвигающемуся визиту в МИФИ предстоятеля Русской Православной церкви Патриарха Московского всея Руси Кирилла. На Руси принято встречать дорогого гостя с большим размахом. Но раз с пирогами не положено (Великий Пост в самом разгаре), то уж музыку-то надо организовать.
Не обращайте внимания на ироничный окрас повествования, это сильнее меня. Поэтому передаю слово нашему вечно законспирированному корреспонденту с места событий (точнее, с его позволения, вытаскиваю его слова из
дебрей форума под ослепительные софиты моего бложика):
Патриарха собрались встречать с колокольным звоном. Для звона пригласили инструменталистов, играющих на так называемых плоских колоколах, или «било», изобретенных русским звонарем
Александром Ивановичем Жихаревым. Соответственно, сегодня они к нам приехали и разместились около проходной в ожидании начальства. Ну а я просто не мог пройти мимо такого чуда как колокольный звон в стенах МИФИ.
Била состоят из бронзовых и латунных пластин особой формы, настроенных на определенный лад. По ним стучат колотушкой, и пластины пронзительно и мощно вибрируют. Я по ним тоже постучал немного. Звучат они действительно мощно — слышно было, наверное, на весь институт. Подносишь руку и чувствуешь вибрацию воздуха от пластины. А если стоять спереди, совершенно оглушает.
Естественно, не обошлось без вопросов: резонансы, обертона, частоты... Звонарь и изобретатель Александр Иванович Жихарев (слева) внимательно слушает вопросы человека с факультета Т:
Оказалось, что физик со звонарем вполне могут найти общий язык :) Хотя музыкальное образование тоже не помешает (чтобы понять звонаря, надо все-таки отличать терцию от октавы). Как рассказал изобретатель, каждая пластина отливается под определенную ноту (форма и материал определяет), а после отливки происходит самое интересное — она вручную подгоняется под нужную частоту. Точнее, частоты обертонов подгоняются под основной тон, чтобы звучало музыкально. Это делается путем выпиливания в них отверстий, ямок или просто вырезов на краю в определенном направлении, что изменяет частоту стоячей волны.
Они дешевле и компактнее колоколов, соответственно, многие церкви их используют. А звучат они вот так:
Не знаю понравится ли патриарху, а мне вот очень понравилось :) Звучит, действительно, очень красиво.
ЗЫ Кто хочет послушать эту нечеловеческую музыку, могут приходить каждые выходные в Коломенское — они там играют.
А что, металл? Металл. Тяжелый? Думаю, конструкция эта весит будь здоров.
В этом фильме показана известная человечеству Вселенная, как она представляется нам посредством астрономических наблюдений. Каждый спутник, планета, звезда или галактика показаны в масштабе, соответствующем наиболее точным на сегодняшний день измерениям.
Рекомендуется к просмотру каждым человеческим существом с целью осознания им собственной ничтожности. Да и красиво вообще.
Здравы будьте, православные! Да и остальные, не болейте. Сегодня один из двунадесяти главных праздников Православной церкви — Успение Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии.
Всвязи с этим, уместно будет описать недавний эпизод из моих трудовых будней, имевший место быть не далее как с понедельника по вторник.
Хранится в храме-музее Николы в Толмачах одна из самых почитаемых на Руси икон — Владимирская икона Божией Матери. По преданию, написана она не кем-нибудь, а самим апостолом Лукой еще при жизни центрального персонажа композиции. Впрочем, как ни исследовали ее орды искусствоведов своими сатанинскими приспособлениями, все как один датируют ее никак не ранее конца XI века.
Икона сия не просто так в храме висит, а упакованная в специальную герметичную капсулу, дабы ни стихия, ни особо рьяные почитатели вреда ей не учинили. Но пришло время реставраторам эту капсулу починять. То ли прохудилась она, то ли ради профилактики, — знать не знаю, ведать не ведаю. А только доподлинно мне известно, что на время починки отдали саму икону в запасники Третьяковской галереи.
Обрадовались искусствоведы, что икона без всякой капсулы в запаснике лежит, и давай ее опять исследовать — и рентгеном ее просвечивают, и в инфракрасном диапазоне фотографируют, да и обычного, видимого диапазона, тоже не гнушаются. И вспомнили они, что есть у них еще одна хитрая машина, способная элементный состав пигментного слоя определять. Иначе говоря, сообщает, чем, собственно, разная живопись живописана.
Но побоялись искусствоведы эту хитрую машину сами к такому деликатному объекту применять, и позвали, значит конструкторов великих, эту машину сконструировавших. Нас, то бишь.
Богоматерь Владимирская, возлежащая под перстом указующим и датчиком измеряющим
Пятьдесят раз опускали конструктора датчик свой хитрый к поверхности образа святого. Да не касаясь его, а на расстоянии минимум 500 микрометров, дабы не попортить ненароком работу мастера неизвестного. Да и обратную сторону, где живопись тоже наличествует в виде престола уготованного и орудий страстей, не забыли:
Прибор сей, рентгенофлуоресцентным спектрометром именуемый, исправно облучал икону чудотворную излучением тормозным рентгеновским, да излучение характеристическое рентгеновское, от атомов ее в результате исходящее, детектором своим кремниевым регистрировал да обрабатывал. А характеристическое излучение для каждого элемента индивидуальный спектр имеет, посему и можно состав элементный качественно и количественно определить.
Увидели конструкторы да искусствоведы, что помимо прочих элементов, присутствуют в красочном слое
свинец (свинцовые белила, основной карбонат свинца),
стронций (меловой слой левкаса, карбонат стронция в примеси к карбонату кальция) да
ртуть (киноварь, сиречь сульфид ртути) в избытке, использованные древним мастером в различных стадиях процесса иконы написания.
Не без оснований мысленно экстраполируя этот факт на всю иконопись как таковую, можно судить, что принятый у многих воцерковленных православных обычай целования икон, с фармакологической точки зрения, прямо скажем, не полезен.
Что касается спектров Богоматери... Да спектры как спектры, нечего на них смотреть человеку неученому да в делах наших спектрометрических не подкованному.
А между тем, в запаснике том, где измерения измерялись, других икон, древних да не очень, — не счесть (порядка
6000, по словам хранителя).
И хранят их супостаты-музейщики на таких движущихся стенках, на манер огромного шкафа-купе:
Впрочем, там не только иконы имеются. Вот, например, скульптурное изображение Святого Георгия (век этак XVI), раньше украшавшее одни из въездных ворот Московского Кремля:
В общем, множество культурных и духовных ценностей там хранится и никому из простых смертных не показывается. А нам, значится, показывается. Ибо мы хоть и смертные, да не простые, а рентгенофлуоресцентные анализаторы мастерящие.
Сегодня первый день нового года по «старому стилю», или, точнее, по юлианскому календарю. В прочем, это и так всем известно.
Пожалуй, найдутся и те, кто вспомнит, что юлианский календарь был разработан группировкой александрийских астрономов под предводительством некоего Созигена в первом веке до н.э. и введен тогдашним мегабоссом Юлием по кличке Цезарь в 45 году до Рождества Христова. В этом самом календаре все просто — если номер года делится без остатка на 4, то в нем 366 дней, в противном случае — 365. Итого в среднем за четырехлетний цикл юлианский год равен 365.25 суток.
Все бы ничего, но средний тропический год (период, в течение которого наблюдаемый центр солнечного диска совершает полный круг относительно эклиптики и земного экватора) длится 365.24219 земных суток, и с каждым юлианским годом набегает разница аж примерно в 11 минут.
Накопившаяся к концу XVI века разница между календарем и наблюдаемой действительностью в конец взбесила папу Григория XIII, который поручил разобраться с беспределом товарищам Христофору Клавиусу и Алоизию Лилию. Они там между собой посовещались и решили, что 366 дней теперь будет содержать год, номер которого делится без остатка на 400, или же делится без остатка на 4, но при этом не делится на 100.
То есть за 400-летний цикл теперь стало не 100 високосных лет, а 97, и средняя продолжительность года в новом календаре стала ровно 365.2425 суток. Это, конечно, примерно на 27 секунд больше, чем хотелось бы, но все же гораздо точнее — ошибка в один день набегает уже за целых 3226 лет, а там, глядишь, еще что-нибудь придумают.
4 октября 1582 года григорианский календарь вступил в свои законные права в католическим мире, и вслед за этим днем сразу наступило 15 октября — десять дней выкинули засчет накопившихся «юлианских» ошибок. (Вот, кстати, я нифига в этом месте не понимаю. За 16 столетий с момента введения юлианского календаря, нетрудно посчитать, набралось совсем даже не 10, а более 12 суток разницы с астрономической действительностью. Впрочем, им там, наверное, виднее было.)
Между тем, вцепившаяся зубами за юлианский календарь матушка Россия продолжала все больше отставать от прогрессивного человечества вплоть до 1918 года, когда декретом Совнаркома был введен григорианский календарь: за 31 января сразу наступило 14 февраля, день Великой Октябрьской Социалистической революции стали праздновать в ноябре, а в народе утвердился Старый Новый год.
Постскриптум для оптимистов. Кстати, начиная с 2101 года мы с вами, дорогие долгожители, будем праздновать Старый Новый год уже в ночь с 14 на 15 января, а Рождество — 8 января.
Ночь с 31 декабря на 11 января является блестящим подтверждением специальной теории относительности, наилучшим образом иллюстрируя один из наиболее распространенных релятивистских эффектов — так называемое «замедление времени».
Общеизвестно, что для стороннего наблюдателя между последней секундой 31 декабря и первой секундой 11 января находится временной интервал 10 суток. В то же время, с утра 11 января, ни свет ни заря отрывая свой необъятный котелок от подушки, каждый согласится, что с момента поднятия бокала шампанского в первую секунду нового года, прошло никак не более одного, ну от силы двух дней.
Данный парадокс легко объясним в терминах СТО, если допустить, что
сознание любого человека, пребывающего в состоянии «отпуск/выходные/каникулы», неким пока неизвестным науке способом ускоряется относительно стационарной системы отсчета до скоростей, сравнимых со скоростью света.
Известно, что временной интервал в движущейся системе отсчета (
T1) связан с временным интервалом в стационарной системе отсчета (
T0) формулой преобразования Лоренца для времени:
T1 = T0·(1-(v/c)2)1/2,
где
v — скорость движущейся системы отсчета. Принимая для простоты
T1 = 1 сутки,
T0 = 10 суток, получим
v = 0.995·c = 298.3 тыс.км. в секунду.
Следует отметить, что замедление времени — далеко не единственный эффект, подтверждающий релятивистскую природу «праздничного» состояния человека. Как известно, относительно неподвижного наблюдателя наблюдается так называемое «Лоренцево сокращение» линейных размеров объектов, движущихся с релятивистскими скоростями. И правда: утром после удачно отмеченного праздника собственная голова кажется куда больше, чем кажется стороннему наблюдателю.
Вчера, 14 декабря, исполнилось бы 86 лет Николаю Геннадиевичу Басову, почетному профессору МИФИ, одному из лауреатов Нобелевской премии по физике 1964 года.
Николай Геннадиевич Басов. 14.12.1922—01.07.2001
Кратенькая биография (так, на секундочку):
- 1945 (23 года, но, блин, война все-таки была) — поступил в МИФИ;
- 1950 (28 лет) — защитил диплом МИФИ, и к этому времени уже два года работал в ФИАНе;
- 1953 (31 год) — защитил кандидатскую диссертацию («Определение ядерных моментов радиоспектроскопическим методом»);
- 1956 (34 года) — защитил докторскую диссертацию («Молекулярный осциллятор»);
- 1959 (37 лет) — стал лауреатом Ленинской премии («за создание молекулярных генераторов и усилителей»);
- 1962 (40 лет) — избран членом-корреспондентом АН СССР;
- 1964 (42 года) — стал лауреатом Нобелевской премии по физике («за фундаментальную работу в области квантовой электроники, которая привела к созданию осцилляторов и усилителей, основанных на мазерно-лазерном принципе»);
- 1966 (44 года) — избран действительным членом АН СССР;
В 44 года (а если выкинуть 4 года войны, то, считай, в 40) Николай Геннадиевич уже достиг, считай, всех мыслимых вершин в научной стязе. Я уж не говорю о всех прочих регалиях, заслуженых позднее.
А вы тут сиськи мнете...
12 апреля 1931 года в Ленинграде состоялась торжественная церемония открытия Государственного антирелигиозного музея. Церемония транслировалась в прямом эфире Всесоюзным радио. Музей под этим названием и с соответствующей экспозицией просуществовал вплоть до 12 декабря 1948 года (ровнехонько 60 лет назад), когда тематика экспозиции существенно изменилась, и он стал называться „Музей-памятник «Исаакиевский собор»“.
Государственный антирелигиозный музей, Ленинград, август 1941 г.
Наука потому и называется наукой, что она не признает фетишей, не боится поднять руку на отживающее старое и чутко прислушивается к голосу опыта, практики. Если бы дело обстояло иначе, у нас не было бы, скажем, астрономии, и мы все еще пробавлялись бы обветшалой системой Птолемея, у нас не было бы биологии, и мы все еще утешались бы легендой о сотворении человека, у нас не было бы химии, и мы все еще пробавлялись бы прорицаниями алхимиков.
И. В. Сталин. Речь на первом всесоюзном совещании стахановцев.
14–17 ноября 1935 г.
Каких только праздников не напридумавают... Вот сегодня, 26 ноября, например, отмечается «Всемирный день информации». И это не я придумал, а целая Международная комиссия по информатизации при ООН.
Информация — штука сложная. Вот, например, сколько информации содержится в слове «информация»? А? Говорите, раз 10 символов, значит, 10 байт? Это ответ на 2 с плюсом. Потому что это максимум ответ на вопрос, сколько места на условном носителе занимает это слово. Да и то только будучи записанным в какой-нибудь 8-битной кодировке.
А на самом деле, слово «информация» может содержать сколько угодно информации. Скажем, если мы читаем предложение
«Из надежного источника получена следующая...», и тут страница кончается, то вероятность того, что первым словом на следующей странице будет слово «информация», — я думаю, больше 50%. А значит, таки прочитав его, мы получим даже меньше одного бита.
С другой стороны, если страница заканчивается словами
«Пошел ты на...», то наличие в начале следующей все того же слова «информация» окажется для нас гораздо ценнее в информационном смысле. Причем ценнее и чем в предыдущем случае, и чем если бы мы здесь обнаружили тривиальное «хуй».
Кстати, некто И. И. Юзвишин в своей книге «Основы информациологии» дает блестящее в своей простоте определение информации:
Информация — это фундаментальный генерализационно-единый безначально-бесконечный законопроцесс резонансно-сотового, частотно-квантового и нульсингулярного самоотношения, самоотражения, отношения, взаимодействия, взаимопревращения, взаимосохранения (в пространстве и времени) энергии и движения на основе материзации и дематеризации в вакуумосферах и материосферах Вселенной.
Ведра мозгов не надо, чтобы это понять. Я не буду возвращаться к элементарным вещам. А если не понимаете, ну и хрен с вами! Значит, все болваны
©
